Тайные смыслы поэзии Андрея Шацкова
«Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся, –
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать…»
Фёдор Тютчев
1
Так бывает, что поэзия и фигура самого автора окружена ореолом таинственности. Пожалуй, нет ничего интересней и увлекательней, чем открывать тайны мироздания и искать во всём символические смыслы. Андрей Шацков обладает особым даром – одиноко, по-своему заглянуть в таинственный мир самой Вселенной. По глубине, сложности и масштабу философско- поэтической системы это именно тот поэт, равных какому среди современных стихотворцев ХХ века нет.Пейзаж в оконной раме: «Руза спит...»
Морозной вязью – на стекле названье.
И даже вьюга – Божье наказанье,
Затворницей ушла в еловый скит.
Заворожённый кистью января,
Я не оставлю пост свой полуночный.
На городок из прошлого – лубочный
Ещё не пала робкая заря.
Собака спит. Печной проём – в золе.
И Спас глядит пронзительно и строго,
Как утопает в замети дорога,
Как без движенья стилос на столе
Застыл поверх нетронутых бумаг,
Предвестником поэмы о печали,
Которой, очевидно, изначале,
Названье будет: «Горе от ума».
Я эту ночь, что минула без сна
С бесшумною повадкой снежной рыси,
Возьму с собой в заоблачные выси,
Когда придёт последняя весна!
2
Древняя Русь – магическая точка притяжения в поэзии Андрея Щацкова, концентрирующая в себе исконные славянские корни, их прочную историческую почву. Поистине – это общая стезя духовная, олицетворяющая возвращение к вечным истокам. Эпическая поэзия несёт созерцание мира и жизни, и у поэта Шацкова особый дар – умение живописать словом. «Я живу в четырнадцатом веке и только изредка выбираюсь на поверхность века двадцать первого», – откровенно рассказывает о себе, о своём предназначении вновь открывать историю Руси автор. Он живёт вместе с героями того легендарного века, становится вместе с ними одним существом, участником и летописцем тех великих событий, выпавших на долю наших героических предков. Так в эпицентре его поэтического цикла «Рузский рубеж» – Куликово поле – жертвенный подвиг русских воинов, прославляющий внутреннюю силу защитников Отечества, их несломленный дух:I.
Над Русью – мгла! Взыграло небо
Снегов свинцовых пеленой.
И лето минуло, как небыль,
И кануло, как в мир иной.
Всё, что завещано веками,
Незримой брагой бродит тут.
Леса, покрытые снегами,
Безмолвно Рузу стерегут.
Застыл вдоль речки полк засечный,
Спиной упёршись в дерева.
Им Путь лежит на облак Млечный,
Но ими выстоит Москва!
И выйдет в поле Куликово,
Когда придёт заветный час…
А ныне – крест сожми сурово,
И встань к своим, где реет Спас…
II.
Осенняя росстань
И пахла росстань брагою хмельной,
И старый клён ветрами укачало,
И бьёт копытом в землю вороной,
И трензелем позвякивает чалый.
…………
Ну, вот и наша сотня, поутру
Мы встанем с нею около Непрядвы,
И заполощут стяги на ветру
Взыскующих единой русской правды!
Под клёкот лебединых верениц
Святая Мать за воинство заступит.
И Красный Холм Мамая ринет ниц
И в степь отбросит, словно чёрта в ступе!
Прощай, сынок! Я тайну сберегу,
Не рассказав, что снилось в дебрях ночи:
Ковыль дымился кровью на лугу,
И синь дождя стекала павшим в очи.
Крестом, простёршим руки средь жнивья,
Застыв навек в молчании суровом…
Зачем уходят к звёздам сыновья.
Не одарив отцов прощенья словом?
… Всё ближе гремит путевой бубенец.
Весь в пыли и в дорожной невысохшей грязи,
С волчьих бродов несётся усталый гонец
Упредить о нашествии Дмитрия-князя.
– Разорвутся ордынские вервии!
Будет Русь от поганых чиста!
… Задумчив стоит Пересвет
В преддверии славы великой»
(Довыденко Л. В. Думы по-русски: Сборник критики и публицистики, посвящённый современной литературе и философии. – Калининград, 2023).
В Богородичный день, утопающий в ласковой сини
Осенин, облачённых в сентябрьский кровавый багрец,
На бескрайних полях, на безмолвных полянах России
Богородской травой возрастает пахучий чабрец.
……………………..
Сколько сложено сказок о сём на людскую потребу.
Как причудлива их златотканая, мудрая вязь…
Рождество Богородицы – лествица в чистое небо.
Рождество Богородицы – осени топкая грязь.
А из грязи, хвостатый бунчук на скаку поднимая,
Смертным мороком явятся тысячи волчьих сердец.
И падут ковыли в полный рост под пятою Мамая,
Но пригнётся к земле, распрямившись, Непрядвы чабрец!
И навстречу врагу под хоруговью «Ярого ока»,
В Богородичный день, богородской любимой травой,
Вылетают засадные вершники князя Боброка,
Созываемы в битву Архангела звонкой трубой!
И усеется поле коростою ратного спора –58
Куликово, заветное, в поросли из чабреца.
Расточится туман, и заря, словно плат омофора,
Ниспадёт на траву – и не будет России конца!
Над Овстугом властвует Брянска зима.
Осталось в минувшем дождливое лето.
Как странно: здесь «Горе» живёт «от ума»,
Родившись в усадьбе другого поэта...
Хозяина нет. Он уехал давно
И вряд ли до срока прибудет обратно.
Залито чернилом столешниц сукно.
На пледе в шкафу – от подсвечника пятна.
Россия хоть Третий, но всё-таки Рим.
В ней веет дыхание Божьего духа...
Неужто сдадут Севастополь и Крым?
Неужто настанет разор и поруха?
Тяжеле вериги – поэтов судьба
В России, покрытой морозною пылью...
Но гордо в щите родового герба
Распластаны лебедя белые крылья!
Ёмкая и твёрдая композиция, олицетворяющая связь с другими искусствами: музыкой, живописью, скульптурой и архитектурой. А ещё возникает ощущение символизма: древние славяне представляли себе модель мира как образ Всемирного древа, и птицы – посланники небесные – символический знак в народной фольклорной традиции и во всей русской культуре. По мнению Вячеслава Лютого, одинокая фигура русского гения и провидца Тютчева, призывающего людей к объединению, порождена бесконечностью вселенского времени. Размышления государственного деятеля и дипломата о Западе и Востоке, об особом историческом предназначении России, поэта-мыслителя и гражданина, проявившего самоотверженность и верность русской земле, до сих пор напоминают заколдованный круг – и всё никак не могут реализоваться позитивно. Что примечательно: и у Тютчева и у Шацкова повсюду – тайна:
Их выводок плещет в заветном пруду
И ходит эскадренным строем по кругу...
Я к ним попрощаться с поклоном приду
И горького хлеба отрежу краюху.
А нежность...
пусть нежность останется там –
В чугунном затворе усадьбы ограды.
В небрежно доверенной тайне – листам,
В которых поэту – не надо пощады!
Я Рузское поле забыть до конца не смогу:
Кладбищенский взгорок, лощину и ленту реки,
Церквушку в известке на дальнем крутом берегу
И ласточек стаю, вспорхнувшую из-под стрехи.
И в небе бездонном, крутой заложивши вираж,
Уходят они в пепелящую солнца жару…
Я знаю, что этот знакомый до боли пейзаж
Из памяти вычеркнуть – нет, никогда не смогу.
И хоть за него не дадут половины гроша,
Который веками копился в дорожной пыли,
Я знаю, что здесь проживает поэта душа.
И внёс летописец уставную запись в тетрадь.
«Воскреснет Господь, и его расточатся враги.
И встретит со славой, вернувшихся в пору, посад...».
На Рузское поле ложатся былого шаги,
И реют хоругви шелковые воинства над!
От дневного и ночного страха,
Боже, в этот вечер упаси…
Береги с младенчества рубаху,
В коей ты крещался на Руси.
Караулит храмы строгий ельник.
Перемёты снега вдоль дорог.
Отразились звёзды в Иордане,
Отразились в Истре, на Руси.
И грядёт нечаянная встреча.
Крестный ход застынет у ворот:
Уж не сам ли Иоанн Предтеча
В валенках по улице идёт?
Разнотравного лета высокий венец.
Вековая услада второго покоса.
И шагает домой враспояску отец,
И бежит твоё детство навстречу с откоса.
И журчит, разливаясь по плёсам, река,
И играет в реке златопёрая стая,
И глаза прикрывает от солнца рука,
И гремит у колодца бадейка пустая.
И до самого края заветной земли –
Малой родины – вечного счастья юдоли,
Синеву прошивают стрижи да шмели
И распахнуто в скатерти клевера поле.
И от зеркала луж, где вода как стекло,
Отражаются сныть и лесные гвоздики.
И хотя на просторах России светло,
Скоро вспыхнут багрянца осеннего блики.
Обернусь назад, где за холмами
Там, где дым Отечества плывёт,
Я бежал босым навстречу маме,
Начиная в будущность полёт.
И кружа со стаей снегириной
Над страной, где зреют зеленя,
Нёс на шее образок старинный
Тот, что мать надела на меня.
Веря в то, что совладав со тьмою,
Сполохами звёздного венца
Снегири вернутся в дом – зимою,
Чтоб остаться с прошлым, до конца…
Берёза, сосна и осины
Под звонкой пилою поют.
Забытые детства картины
Во снах в караулы встают.
И вот уже тянутся дровы
На дровнях – в родное село.
Где снеґа под самые кровы
Бревенчатых изб намело…
И снова смыкаются годы,
Как створки ворот за спиной…
Выходишь – иные погоды,
И ветер, и воздух иной.
Тому миновало полвека…
Но только опять и опять
В озябшей душе человека
С поленьями сани скрипят.
И бабушка крестится снова,
Встречая под вечер обоз –
Предтечу Спасенья печного
В рождественский лютый мороз!
Он Никополь когда-то брал с налёта.
Не выдала усталая пехота,
Когда за дедом грозно встала в цепь...
Всегда в России были генералы,
Которые в атаках умирали,
И окропляли кровью злую степь.
За нами – Бог, а впереди князь Игорь –
Добрался до заветного Донца,
Чтоб на скрижалях вечности героям,
Застыть единым нерушимым строем
И досягнуть до звёздного венца!
3
Андрей Шацков – исключительный певец русской природы. Она – живое и возвышенное существо. «В ней есть душа, в ней есть свобода, / В ней есть любовь, в ней есть язык», – великолепно когда-то сказал Фёдор Тютчев. Однако у каждого художника своя палитра, свой характер, свой стиль. Природа не создаёт ничего лишнего. Пейзажные стихи Шацкова невероятно красочные, метафорически насыщенные. Он как всегда отдаёт предпочтение древним истокам и мифическим образам: его «Журавель» – языческая тайна, содержащая в себе трагизм бытия, природы, человеческой жизни и в то же время – это одухотворение бытия.Мне в ночь приснился серый журавéль.
Один, среди змеиного болота –
Случайной цели звёздного полёта...
У каждого своя судьба и цель.
Он, меткой дробью встреченный, не мог
Нести в зенит израненное тело.
На кочках сукровицей клюква рдела,
И солнца шар проваливался в мох.
…………………..
Не все взлетят в целительную синь,
Оставшись навсегда на склоне лета,
Где всё туманней время до рассвета
И всё печальней свет Звезды-Полынь.
Задыхаюсь от нежности к этим годам,
И в былое опять возвращаюсь упрямо…
В нём – цвели георгины по дачным садам,
И спускалась с крыльца синеглазая мама.
И парил над верандой дощатый балкон.
И скрипели под шагом сандалий ступени.
И взлетал поутру херувим-махаон
На процветшие гроздья махровой сирени.
И бежали в торосах коры муравьи
До вершины сосны, подпирающей небо,
Охраняющей лучшие годы мои
С молоком и краюхою тёплого хлеба.
Со слюдою стрекоз, со слезами росы,
И царапиной, честно полученной в драке.
С летним зноем в канун приближенья грозы,
И любовью навек к самой первой собаке.
На города, леса и веси,
На скаты крыш и поймы рек,
Как телеграмма с грустной вестью,
Неотвратимо падал снег.
О, сколько нежности и лени
В снегах, летящих без конца...
Сугробов белые колени
Согнула вьюга у крыльца.
Лежало русское пространство,
Надсадно кашляя пургой,
Передний край степного ханства,
Окраин запада изгой.
Но Божьим промыслом хранимо
Из края в край, из века в век...
Над всей землёй неутомимо
Неотвратимо падал снег!
Дожить до весны – окаянной, безбашенной,
Чтоб сердце летело за птичьими кликами
Над кручей реки, красноталом украшенной
И к небу ползущими ввысь повиликами!..
Но снова дороги скрипят под полозьями
Влекомыми в белой попоне конями…
Лишь пёс на крыльце, под холодными звёздами,
Всё цедит весенние ветры ноздрями.
Июньской погодой не балует лето,
Считая себя августейшей особой.
Но всё же закаты живут до рассвета,
Но всё же стрекозы кружат над осокой.
И чайки, с волны поднимаясь устало,
Кричат, как всегда, о минувшем тоскуя.
И дрогнуло сердце в кустах чернотала,
И вспомнили губы ожог поцелуя...
Август – время вкушенья плодов,
И медов, и расчёта по давности срокам.
Где-то в городе Рузе блуждает любовь,
Согревая последним теплом по дорогам.
Снова ночи таинственный бархат,
И безмолвно глядят в высоту
Флоксы... Боже мой, как они пахнут
В осенённом Успеньем саду.
В эту терпкую пору до срока
Не уснуть средь древесных купин...
Флоксы, астры стоят у порога,
А на клумбе цветёт георгин.
4
Стихи Андрея Шацкова тем и хороши, что буквально в каждом из них мы ощущаем его признание в любви всему сущему: Вселенной, родной земле, близким людям, всему дорогому, что окружает поэта. Без доверия миру нет искусства. Ведь любовь чувствуют и познают Сердцем. Ибо только она дарует нам идеальную гармонию. Может ли быть на свете что-то сильнее материнской любви? Да, если только это сыновняя любовь к матери:В День мамы мороз отпустил поутру.
Упали снега на осины.
Я в церковь у краешка леса приду
Отметить её именины.
…………………
В надмирных краях, посреди палестин,
Откуда слетают зарницы,
Меня дожидаются мама и сын.
И бабушки старые спицы.
Небесная Мать, утоли мою боль,
Утишь бесполезные слёзы...
А снег на плечах – словно едкая соль.
И память, как жало занозы.
А печаль, как печать, паутиной повисла в углу.
И над дедовским домом тускнеющий нимб листопада…
Воскрешаем Любовь, расточаем вечернюю мглу.
Вифлеемской звездою горит негасимо лампада!
Спят пруды. Свисает снег мохнато
С прибрежных веток бахромой.
Здесь вдвоём бродили мы когда-то.
Сколько лет минуло, Боже мой!
Только всё равно, когда в смятеньи,
Пустоту почуешь за спиной,
Вспомни: наши два пруда Оленьи
Осиянны тайной неземной.
Где перед тобою на колени,
Не приемля прозы суеты,
Стал поэт, обняв пруды Оленьи, –
Светлые московские пруды.
Влюбляясь в чужие стихи,
Ждёшь прихода своих, что родятся под утро…
И они зазвучат, из-под самой стрехи
Воробьиной капелью в лучах перламутра
Этой новой, дарованной Богом, зари
Нисходящей в пурпуре – Любви-Всецарицы.
Так бывает…
Кому-то судьбою дана
Этой вечной любви безответная мука!
Та – которая сеет на землю, как снег,
Прилетев поутру из чужого созвездья…
Так бывает,
смирись, отложи оберег,
Отведи ото лба треуголье трёхперстья.
Как хорошо на свете просто БЫТЬ...
Всё остальное: мимо, мимо, мимо.
Гулять с собакой, женщину любить,
Когда тебе любовь необходима.
………………….
Как хорошо глядеть в небесный свод.
И, на щеке почуяв солнца ласку,
Знать – в горней выси бабушка живёт,
Которая тебе читала сказку.
И чувствовать дыханье милых мест,
И знать, что впереди годов немало...
Пока один останешься, как перст,
И с головой нырнёшь под одеяло.
И будет дождь струиться по лицу.
Холодный дождь, твои вбирая слёзы.
Как хорошо... что жизнь пришла к концу,
Наполненная рифмами, без прозы.